|
Чудотворная икона - понятие, идущее из глубины веков. Не обошел его вниманием и С.Т. Аксаков, рассказав в автобиографических повестях о чудесах, явленных через особо чтимые иконы Богородицы.
Владимир Солоухин в 1970-х годах в очерке «Аксаковские места» рассказал о вопиющем варварстве: в селе Ново-Аксаково Оренбургской области было осквернено святое место. Некогда там находился целостный архитектурный ансамбль: прекрасная каменная церковь во имя иконы Божией Матери «Знамение», празднуемой 27 ноября (по ст. ст.), построенная, как известно из «Семейной хроники», отцом писателя, часовня и фамильный склеп.
Обет возвести Знаменскую церковь дал еще дед писателя - Степан Михайлович Аксаков в те времена, когда переселялся из Симбирской губернии со своим семейством и крепостными крестьянами в «неизвестную басурманскую сторону», на «простор и приволье берегов Бугуруслана» С первого камня новоселившуюся деревню назвали Знаменской, но позднее это название осталось только в деловых актах, а крестьяне и все окружающие соседи стали звать деревеньку Новым Аксаково по прозванию барина и впамять Старого Аксаково Симбирской губернии. До постройки церкви главной святыней имения Аксаковых была икона во имя Божией Матери «Знамение». Хранилась она в господском доме, и без нее не проходило ни одно значительное событие.
В очерке Солоухин писал, каким леденящим ужасом наполнилась его душа, когда он узнал, что церковь уничтожена, а на месте склепа с могилами родителей С.Т. Аксакова зияет яма для сбора мусора. К счастью, надмогильные камни сохранились, вот только надписи на них стерлись. Так на памятнике Марии Николаевне Аксаковой (урожденной Зубовой) читались лишь число и месяц рождения «января 7 дня».
Знал бы Владимир Алексеевич, какую бесценную услугу оказывает аксаковедам, публикуя эту дату! Дело в том, что подлинные метрические свидетельства Марии Николаевны не найдены и дата ее рождения вызывает споры. В повести «Детские годы Багрова-внука» указано другое число - 6 января, которое, как подчеркивает автор, было в то же время праздником Крещения. Но ведь и речь в повести идет о другом человеке - литературной героине Софье Николаевне Багровой, урожденной Зубиной. Изменена, как видим, даже девичья фамилия матери. Изменена и подлинная дата рождения, - и не случайно - она перенесена на Крещение - один из главных церковных праздников, особо почитаемых в народе. Изменив дату рождения, Аксаков возложил на свою героиню особую миссию - нести духовный свет.
Просветительница по образованию, по складу ума и кругу общения, Софья Николаевна хранила в душе заветы русской старины, привитые ей матерью, Верой Ивановной Кандалинцовой, бывшей «из купеческого звания». Благочестиво и богобоязненно было уфимское купечество, строго соблюдало оно весь круг церковных обрядов (что хорошо известно из «Воспоминаний» М.В. Нестерова). Маленькая Сонечка наследовала религиозную культуру от матери, но рано оборвалась их духовная связь: в 12 лет девочка осталась сиротой. Умирая, мать благословила дочь иконой Смоленской Божией Матери, препоручая свое дитя «теплой заступнице мира холодного».
Вскоре отец Сонечки женился на молодой и властной женщине А.П. Рычковой, сделавшей жизнь падчерицы невыносимой до такой степени, что она была близка к самоубийству. Тут-то и проявилась чудотворная сила иконы: «...Решившись прекратить невыносимую жизнь, бедная девушка захотела в последний раз помолиться в своей каморке на чердаке перед образом Смоленской Божией Матери... Она упала перед иконой, и, проливая ручьи горьких слез, приникла лицом к грязному полу. Страдания лишили ее чувств на несколько минут, и она как будто забылась; очнувшись, она встала и видит, что перед образом теплится свеча, которая была потушена ею накануне; страдалица вскрикнула от изумления и невольного страха, но скоро, признав в этом явлении чудо всемогущества Божьего, она ободрилась, почувствовала неизвестные ей до тех пор спокойствие и силу и твердо решилась страдать, терпеть и жить».
Неоценимую помощь икона как материнское благословение оказала сироте, когда пришла пора решать вопрос о замужестве - «этот великий, - как пишет Аксаков, - роковой вопрос для всякой девушки». Сватовство страстно влюбленного в нее молодого человека, бывшего далеко не ровней ей по воспитанию, образованию и общественному положению, поставило в тупик. ЕЕ охватило «невыразимое смятение тоски, страшное сознание, что ум ничего придумать и решить не может, что для него становится все час от часу темнее - обратили ее душу к молитве. Она побежала в свою комнату молиться и просить света разума свыше, бросилась на колени перед образом Смоленской Божией матери, некогда чудным знамением озарившей и указавшей ей путь жизни, она молилась долго, плакала горючими слезами и мало-помалу почувствовала какое-то облегчение, какую-то силу, способность к решимости, хотя и не знала еще, на что она решится, это чувство было уже отрадно ей».
И в дальнейшем, став невестой и обручившись, постоянно испытывала Сонечка муки одиночества, отсутствие разумного и сердечного советчика, которому можно было бы вполне доверить размышления о своей будущей судьбе. И вновь помогало материнское благословение: «Не один раз приходила она в отчаяние, снимала с руки обручальное кольцо, кладя его перед образом Смоленской Божией Матери, и долго молилась, обливаясь слезами, прося просветить ее слабый ум. Так поступала она, что мы уже знаем, во всех трудных обстоятельствах своей жизни. После молитвы Софья Николаевна чувствовала себя как-то бодрее и спокойнее, принимала это чувство за указание свыше, надевала обручальное кольцо и выходила в гостиную к своему жениху спокойная и веселая».
Чем ближе к свадьбе, тем чаще заветное колечко снимается с руки, тем жарче молитвы. Любопытно, что история со сниманием обручального кольца накануне свадьбы повторилась позднее с ее дочерью Надеждой, любимой сестренкой Сергея Тимофеевича, которая рассказала об этом в своей повести «Наташа». Молодая девушка, просватанная также за горячо любившего человека, в отличие от матери, ни сочувствием, ни состраданием к нему не прониклась, долгой молитвой и размышлениями себя не утруждала, а как капризное дитя, снимала кольцо с руки и клала его перед женихом уверяя, что «я Вас не люблю и никогда любить не буду; никакая Ваша любовь, никакие пожертвования не обратят к Вам моего сердца. Не губите себя, ни ту, которую вы любите. Это будет знак истинной Вашей любви».
Поначалу жених пытался обратить все в шутку, говоря, что «колечко озябло», и невеста, повинуясь взгляду матери, нехотя одевала его вновь; через некоторое время, видя совершенное отвращение невесты, он разорвал помолвку.
По неисповедимому промыслу Божию, сын С.Т. Аксакова Григорий в свое время влюбился в дочь некогда отвергнутого жениха своей тетушки Софью Александровну Шишкову. Просвещенные родственники не захотели повторять печальную повесть о Ромео и Джульетте: дети их примирили. Родившаяся от этого брака девочка Оля и стала той самой знаменитой «аксаковской внучкой», благодаря которой появились на свет повесть «Детские годы Багрова-внука»и приложение к ней - сказка «Аленький цветочек», прославляющая чудо самоотверженной женской любви.
Но вернемся к Софье Николаевне: самоотверженность была у нее в крови. В своих думах о замужестве она принимала во внимание не только порывы девичьего сердца, но и судьбы окружавших ее людей: прикованного параличом к постели отца, мечтавшего видеть свою Сонечку пристроенной за хорошим человеком, беззаветно любившего ее жениха и его родителей, давших благословение на брак. Свадьба состоялась, хотя мысли о ее разрыве мелькали в воображении невесты вплоть до самого венца: « ...Целая жизнь, долгая жизнь с мужем-неровней, которого она при всей своей любви не может уважать, беспрестанное столкновение совсем различных понятий, противоположных свойств, наконец, частое непонимание друг друга и сомнение в успехе, сомнение в собственных силах, спокойной твердости, столько чуждой ее нраву, впервые представилось ей в своей поразительной истине и ужаснуло бедную девушку!.. Но что же делать? Неужели разорвать свадьбу перед самым венцом?.. Нет, не бывать такому! Бог поможет мне, Смоленская Божия Матерь будет моей заступницей и подаст мне силы обуздать мой вспыльчивый нрав...»
Венчание проходило в церкви Успения Божией Матери в Уфе, где впервые будущий муж увидел красавицу Софью Николаевну, и она обворожила его мягкое сердце. Одной из икон этой церкви, а именно Иверской Божией Матери, суждено будет чудесным образом исцелять смертельные недуги молодой женщины после замужества на трудной, как окажется впоследствии, стезе материнства, но до этого молодая женщина, соблюдая старинный обряд, примет благословение в Багрово.
Торжественно встретит свадебный поезд молодых все наседение деревни, и стар и млад, без сословных предрассудков. «Едут, едут! - раздалось по всему дому, и вся дворня, а вскоре и все крестьяне сбежались на широкий господский двор, а молодежь и ребятишки побежали навстречу. Старики Багровы со всем семейством вышли на крыльцо; один держал образ Знамения Божьей матери, а другая - каравай хлеба с серебряной солонкой. Золовки и два зятя стояли около них. Экипаж подкатил к крыльцу, молодые вышли, упали старикам в ноги, приняли их благословение и расцеловались с ними и со всеми их окружающими...».
Иконы, почитавшиеся в аксаковской семье, восходят к двум заглавным типам Богородичного цикла Смоленская и Иверская по композиции близки к «Одигитрии», что в переводе означает «Путеводительница». Икона Богородицы «Знамение» восходит к типу «Оранта», что значит «Молящаяся». Третий тип - «Умиление» - в повестях Аксакова отсутствует, но в Мемориальном музее писателя такая икона есть: это подарок Владыки Никона в честь 230-летнего юбилея Марии Николаевны, торжественно отмеченного в праздник Крещения Господня.
|
|
